Худо пришлось бы добровольцам, но раз уж он простил сыну, значит, должен был простить и этим молокососам, столь превратно понимающим, в чем состоит их долг по отношению к своему дону и к самим себе.
— Ты это для поднятия духа? С чего бы, у тебя, кажется, на сегодняшний день все в полном ажуре. Вот уж не предполагала, что в тебе прорежутся качества делового человека.
Джул, не отходя от бара, быстро опорожнил стакан и налил еще.
— Нет, — сказал Хейген. — Он никогда не остается ночевать у женщин. Встает и уходит домой. Ты, Майк, звони, покуда не ответят.
— Ведь не помрет он от одного стакана, так?
Это был Клеменца. Одышливый голос толстяка с хрипом вырвался из трубки.