— Что, громом шибануло? — сказал Фабрицио, хлопнув его по плечу.
— А ты не ревнуешь отца? По всему, что ты рассказываешь о нем, видно, как много он делает для других. Поистине доброй души человек. — Она сморщила нос. — Хотя, разумеется, и прибегает к методам, не вполне предусмотренным законом.
— Кто дал тебе право так поступать? Откуда это в тебе?
Это выяснилось на другое утро, когда Хейген с Майклом завтракали. Майкл пошел в кабинет взять трубку.
— Этот один стоит целой армии. Он у меня пойдет на троицу Татталья. Солоццо я возьму сам.
Первая жена дожидалась его у дверей. Изящная, маленькая, темноволосая — девочка с его улицы, порядочная девушка из итальянской семьи — такая никогда ничего себе не позволит с другим, и в свое время для него это много значило. Так не она ли — то, чего он хочет, мысленно спросил он себя и ответил — нет. Во-первых, его больше не тянет к ней как к женщине, их пыл остудили годы. А потом, есть вещи, совсем из другой области, которых она никогда ему не простит. Зато, по крайней мере, они перестали быть врагами.