— Комм, кляйн аффель! [Сюда, маленькая обезьяна!] — крикнул, отпуская кобуру, Хайнрих. Я был совсем рядом и начал карабкаться на танк.
Он опустил глаза. Усмехнулся. Повёл плечами. Посмотрел в окно.
Я увидел их сразу, как только выглянул из-за угла — над самым нижним венцом сруба.
— Куда ты его? — Хокканен очнулся от каких-то своих мыслей.
— Общество по борьбе с извращенцами, — любезно представился я. — Следим за вами уже довольно давно, — я блефовал, но, кажется, удачно. Так как насчёт обыска и концлагеря? Какой печальный конец службы…Насколько мне известно, крипо [Криминальная полиция. Как это ни странно, но на оккупированных территориях германские власти боролись не только с партизанами, но и с уголовниками, спекулянтами, извращенцами, бандитами — короче, со всеми теми, с кем борются «обычные» власти. Этим и занималась криминальная полиция, нередко конфликтовавшая с военными властями. ] к таким вещам относится резко отрицательно. И до концлагеря вас могут и не довезти…
— Бориска-Бориска… — сказал Мефодий Алексеевич и с треском прокашлялся, покрутил головой. — Ну, давайте кипяточку выпьем…