– Наверное, их лучше мне не носить на людях.
– Прошу прощения. Вчера я положил Виталию Дмитриевичу доклад, в котором объяснил, что время подходит. Если мы протянем еще полгода, то наш молодой друг, – кивок в сторону Володи, – больше не будет соответствовать нужным параметрам. Уже даже сейчас придется использовать специальную диету, чтобы мальчик немного сбросил вес.
Лианора, отчаянно таща за собой перепуганную дочь, бежала практически ничего не видя перед собой. Отчаяние гнало ее вперед и она бежала… бежала… бежала… Пару раз налетела на деревья, раз семь упала, зацепившись за ветки. Когда последний солдат остался прикрывать их бегство и они с Аливией остались одни, то практически ничего не почувствовала – страшно ей стало только спустя некоторое время. Аливии передался испуг матери, и она тихонько хныкала, но не жаловалась. Лианора, плохо понимая, что делает и зачем, подхватила дочь на руки и бросилась бежать, совершенно не разбирая дороги. Однако долго нести дочь она не смогла и вскоре снова тащила её за руку в лес, подальше от этих разбойников. Только много позже она поняла, что заблудилась. Тут ей стало по-настоящему страшно, хотя и старалась не показывать испуг, чтобы не пугать дочь. Попыталась вернуть по следам, но снег пошел гуще и их быстро заметало. Лианора в отчаянии прислонилась к стволу дуба и наблюдала как следу медленно скрываются под слоем снега. Она устало сползла по стволу на землю, рядом в голос заревела Аливия.
– Ты хочешь путешествовать зимой? Я обещал, что мы отправимся к твоему отцу, но нам все же придется задержаться пока не сойдет снег.
– К-какое письмо, милорд? Он не передавал мне никаких писем.
– Даже отца она не слушается так, как вас, – признался Руперт.