«Вернусь — надеру уши», — мысленно пообещал Иолай Лихасу.
— Ты илионец или троянец? — задумчиво поинтересовался Лихас.
— Из-за меня, — гордо ответил Лихас и получил от юноши в ухо.
— Сейчас ты узнаешь еще кое-что, кентавр-отшельник. Этому ребенку уже приносят жертвы — в том числе и человеческие. Я видел это.
И впрямь: Иолай, как пойманный в тенета хищник, метался туда-сюда возле высокого скального разлома, принюхиваясь, время от времени резко поворачиваясь и рыча от злости — словно надеялся обнаружить кого-то, прячущегося за спиной, и никак не мог уловить нужный момент.
И рыжая грязь пятнает белые одежды феоров.