Перво-наперво нужно было выбраться из постылой рогожи. Лисицына перевернулась со спины на бок, потом на живот, снова на спину — и, увы, упёрлась в стенку. До конца высвободиться не получилось, Полина Андреевна всё ещё была тесно спелёнута, но верхний слой мешковины размотался, так что появилась возможность привлечь ещё два органа чувств: обоняние и зрение. От последнего, правда, проку не было — ничего кроме кромешного мрака глаза узницы не увидели. Что же до обоняния, то пахло в темнице затхлой водой, старым деревом и рыбьей чешуёй. Ещё, пожалуй, ржавым железом. В общем, поначалу ясности особенно не прибавилось.