— Да, кофе у нас самолучший. Я вообще люблю, чтоб все было, как надо. Не терплю халтуры.
Он все-таки сел на лежаке, прислонившись спиной к гобелену, исполненному вполне в духе местности: дальняя родственница герцогини Альба, вышитая шелком и какими-то блескучими нитями, демонстрировала кавалеру веер, похожий на тот, что он купил вчера Жуке.
Что это было там в этой комнате мама что за ужас что за кошмарный огромный вывороченный человек сидит там в кресле…
— Ты с ума сошел: голым — на балкон? — послышался за спиною бодрый голос. — Стыд у тебя есть элементарный? Люди же кругом…
Кордовин откинулся к спинке кресла, опустил затекшую руку на колено.
— Начало экспозиции — слева! — крикнула ему вслед девушка. — Там на стенах гобелены — XVII век, и огромный ковер на втором этаже — XIX век, и старинная мебель, и аптека!