В спортзал уже высыпали из раздевалок ребята. Над всеми реял рыжий Дзюба, могутный второгодник-рецидивист, застревавший во втором и в четвертом классах. Он любил гонять мяч, ни в каких иных видах спорта не участвовал, на него давно уже махнули рукой. И сейчас он остервенело бил мячом об пол, будто вколачивал кувалдой чугунный штырь.
Утром все упаковал — точно так, как это сделал бы дед, — спокойной твердой рукой. Ему казалось, что он провел рядом с дедом всю ночь, понимая малейшие движения того, и мысли, и намерения…
…Через полчаса она возникла все из того же тупика, и у него упало сердце — до чего она юна. Вчера, в платье с вырезом, с утянутой талией, с выразительно подчеркнутой линией бедер, она казалась значительно старше; а эти джинсы да синяя рубашка, да брезентовый рюкзачок за спиной…
— Как это — вывел? — удивился Босота, оглядывая хоть и кабинетный, но немалых размеров рояль у высокого окна.
Не любил съезжать по этим петлям в темноте, но недавно дорогу расширили, частью осветили, и верблюжьи горбы холмов, что прежде сдавливали тебя с обеих сторон, проталкивая в воронку пустыни, словно бы нехотя расступились…