Клирики обрядили женщину в белый балахон приговоренной к сожжению.
— Я говорю о том, что мы становимся не охраной, а тюремщиками.
— Беспокоят. Я же вижу. — Он улыбнулся в усы. — Вот что я тебе скажу. Мне тоже не по нраву, что они будут с нами. Это лишняя ответственность на наши задницы.
«Значит, суд уже был, — подумал Рауль, впрочем не чувствуя никакой жалости. — Нам досталась опасная преступница, раз ее везут из этой дыры и хотят сжечь на площади Святого Варнабы».
— Ступай. Отдохни. Ты сегодня хорошо поработал. Все мы хорошо поработали.
— Дай-ка мне, — сказал Рауль, и Пабло бросил ему апельсин.