— Значит, нужно пристроиться поближе к добыче, вот и все. Знаешь, чего я хочу? Найти хорошую лежку в порту.
— Не бойся, много не возьму. Больно не будет. Лучше скажи, заработать хочешь?
С заката Хастин занимался тем, что наносил на тело и жертвенник священные знаки. Медея, даром что дворянка, имела самое смутное представление о храмовых мистериях, поэтому задание поручили знавшему немногим больше нее Хастину. Тот старался, как мог. К сожалению, научиться он успел немногому, из-за чего использовал в основном подсмотренные у покойной прабабки символы. Старая ведьма пользовалась дурной славой, в связи с Темным ее обвиняли едва ли не открыто. Парень забыл многое, да и видел тоже всего ничего, но сумел наскрести по памяти хотя бы внешнюю атрибутику. Нацедив у трепещущих от осознания оказанной чести фанатиков полную чашу крови, он старательно размалевал сначала алтарь, потом жертву, напоследок оставив немного солоновато пахнущей влаги в чаше для ритуала. Выливать было жалко, а Селеста наверняка найдет ей применение.
— Ничего подобного, леди — презрительно усмехнулся бандит. — Он даже в темноте факелом себе светил. Магия ведь ушла.
— Пока не попробуешь, не узнаешь. Ласкаш говорит, этот мужик, с которым он разговаривал, Пойр, не производит впечатления фанатика. Авось повезет, и остальные такие же?