Шарлиз ещё некоторое время сидела, укрытая невесомой паутиной, рассеянно водя по ней пальцами. Годы терпения. Годы плетения. Ей потребовалось много времени, чтобы научиться сражаться и убивать, потому что, не неся в себе этих умений, ведьма не смогла бы вложить их в узор. Она вступила в отряд охотников за магическими реликвиями, стала тем, кого с детства научена была презирать, чтобы воплотить в себе и в волшбе ненасытную жадность магических «стервятников». Ей пришлось увидеть кровь, и боль, и смерть, чтобы собрать по крупицам и вплести эти ужасные воспоминания в своё творение. Очень много времени, чтобы из спутанных обрывков родилось причудливое кружево ожившего кошмара. Если была на этом свете по-настоящему чёрная магия, то она, без сомнения, находилась сейчас в руках Шарлиз-ведьмы.