Короче, чтобы прояснить ситуацию, поясню. Во втором взводе учился у нас выходец то ли с Узбекистана, то ли ещё откуда, Равшан Габердыев. Парнишка, был сам себе на уме, мало с кем водился, но вроде ни в чём таком подозрительном замечен не был.
— А что это на вас одето? – поинтересовался любопытный зампотех.
— ЧТО Я ГОВОРИЛ!!! – торжествовал капитан контрразведчик, – поспешим пока он его совсем того не зарезал.
Ротный пожал плечами и распахнул дверь загона. Кабан, поняв, что его все равно грохнут и хранивший до этого героическое молчание истерически завизжал и, перебирая мощными ногами, ринулся из загона. Однако ротный был наготове он успел схватить обнаглевшую тварь за ухо развернуть его на бегу и всадить нож под левую лопатку.
Рома полёз в "радийку" связываться со своими. С командного пункта прибежал посыльный Каузова вызывали в оперативное отделение. Мысленно перекрестившись, я взял "заряженный" дипломат, проверил готовность группы к движению. Моё напряжение передалось личному составу и все начинали потихоньку нервничать. Ромашкин пытался снова отобрать пулемёт у начфинёнка. Пачишин с Пиотровским остервенело, запихивали негабаритный кусок масла в рюкзак, доктор видно для успокоения перебирал свою медицинскую сумку.
— Водки, "Доширак" и три пачки "Бонда", произнес банальность Пиотровский.