— Нормально, – соврал я, фильм помнил с трудом однако чётко помнил, что никакого впечатления он на меня не произвел.
— Он колбасу, втихую жрёт, – сказал вслух доктор, – у него завтра расстройство желудка будет.
Но я парень, то неробкого десятка, в себя быстро пришёл, достал из портфеля свой пистолет с пистонами, добежал до подвала, смотрю двери закрытые. Наверно уже ждут прилёта американских ракет. А так погибать не хочется в восемь лет аж жуть. Я постучался, не открывают. Залег тогда на лестнице забаррикадировался портфелем и жду ядерной войны. Вдруг слышу, идёт кто-то. Наверно американские шпионы уже по школе ползают. Надо стрелять гада, чем я хуже Павлика Морозова, стану "октябрёнком" героем.
Все разведчики, как по команде обругали начфинов, я только поморщился сам постоянно в такой ситуации.
Майора начфина стало трясти от страха еще больше, недавно командир бригады заметил его в конце небольшой очереди из трех человек к кассе, за получением денежного довольствия и поэтому финансист ждал разноса. Кто-то нажаловался, что финансисты уже достали простой люд своими просьбами, то получить какие-то квартальные, то какие-то командировочные. Над одним солдатиком срочником-свинарем "фины" очень грубо "надругались", во время обеда забежали в евросвинарник силой заставили расписаться его в ведомости и сунули в руки стопку купюр.
Вова задумался и в задумчивости выпил еще и мою банку пива, пришлось отобрать банку и вывести его из задумчивости.