— Старый, ты окончательно разучился головой думать всё больше жопой да ногами, тебе, что трудно Роме "Фашисту" позвонить?
— Опять, что-то хапнул, – возмутились братья Артемьевы.
— Ага, а ещё давайте у них паспорта заберём, – поддержал я командира.
Бабулька маялась бессонницей и дверь нам открыла сразу, после трех условных звонков и восьмидесяти условных ударов ногой. Объяснять ей ничего абсолютно не пришлось, она все просекла в три секунды. Чтобы не пачкать интерьер, мы освободили нижнюю полку встроенных антресолей. Кинули туда старенькое одеяло и вкатили туда Эдика, пообещав вернутся за ним ближе к обеду после окончания субботнего ПХД, надеясь, что отсутствия столь одиозной личности как курсант Ворошилов никто не заметит. Так оно и получилось.
— Товарищ полковник, а здесь танки не пройдут, – осмелился вякнуть я.
— И я могу, перечислить всех военнослужащих нашей бригады, которые своим неустанным трудом, безупречной службой вывели наше соединение в передовые, Люся, мля, положь трубку не звони я на плацу выступаю, – Голос командира на несколько секунд стих, лейтенант за трибуной среагировал во время. Потом вновь раскатился над притихшей бригадой. После выступления состоялось прохождение торжественным маршем. И, наконец, показательные выступления. Перед которыми командир бригады опять на несколько минут закатил речь, в которой рассказывал о том, как безопасно служить в спецназе, о принимаемых мерах по защите и недопущению, сохранению жизни и здоровья и даже представил офицера, отвечающего за ту самую безопасность.