На этой волне подполковник закончил свою речь и гордо строевым шагом покинул сцену, сопровождаемый бурными овациями.
Участь Пачишина была решена, и мы приступили к его "легендированию" Майору пришлось снять верх от бушлата и остаться в одной коричневой подстёжке. Снаряжение и рюкзак он снял, оставив при себе только пистолет под курткой да одну осветительную ракету для подачи условного сигнала на случай провала "явки". В руки ему всучили пластиковый пакет с "Дональдом Даком" и отошли полюбоваться на преобразившегося спецназовца. Перед нами стоял банальный сельский ханыга. Для антуража Ромашкин посоветовал поставить ему "фофан" под глазом, и вдобавок к зелёнке вымазать физиономию золой и порвать вязанную чёрную шапочку. Пачишин от греха подальше засобирался в ускоренном темпе.
— Действительно. Назначу я вам оперативным офицером, наверно своего заместителя по воспитательной. А то он так переживает, так переживает.
Снова взглянул на чеченку, стоит, делает вид, что смотрит в сторону.
— Мальчики у нас видите ли горе, – по пафосному произнесению речи мальчики понимают что папа уже немного притопил свое горе в водочке. До близнецов доходит…
— Ты мне, простынь сдай, которую должен еще с первого курса!