— Три — хорошее число, лучше, чем четыре.
Пустота похожа на волну прибоя: накатывается на тело эльфа, ласково лижет иссохшие пальцы, каждым движением невидимого языка поглощая плоть и терзающую её боль. Стир’риаги улыбается. До самого последнего мига. Светло и счастливо, улыбкой уходящего на желанный покой. Счастливо, но чуточку грустно. А может быть, мне мнятся в выражении лица умирающего чувства, вовсе ему не свойственные? Не знаю. Но мне отчаянно хочется видеть счастье и грусть, поэтому я вижу. И слышу в затихающих вдохах голоса прожитых Стир’риаги дней.
Правильно я действовал, не доводя до драки вчерашнюю ссору с псами его высочества: в благоразумности сего поступка уверяло утреннее наблюдение за танцующим по двору старшим из братцев, немота которого, как выяснилось, не послужила помехой в постижении боевых искусств. Не могу сказать, что сам очень уж хорошо владею длиннодревковым оружием, но моих знаний вполне хватает, чтобы оценить мастерство противников. Так вот, молчаливый Гелен был не просто хорош, а великолепен. Забавно, что он об этом знал, так что красочное представление с утра пораньше могло служить не одной-единственной цели, а по меньшей мере двум. Каким?
Несомненно, ты намеревалась помянуть Всеблагую Мать сообразно её величию?
— То, что я знаю о Мастерах, не позволяет усомниться.
— Это верно. Но вроде бы наш хозяин не на пустом месте обещания даёт.