– Хочешь идти пешком? – осведомился Савелий.
– Доктор, – укоризненно произнес Глыбов, – ну что вы, в самом деле. Вам-то чего бояться?
– При чем тут дети? С родителями. С матерями. Матери бьются в истерике. Были попытки суицида.
Савелий не считал себя оголтелым патриотом, он не любил завидовать и злобствовать, ему было все равно, где и как живут богатые китайцы. Он закрыл машину, подмигнул милицейскому объективу, взял Варвару за руку и пошел к лифтам.
– Шестьдесят девятый, – ровным голосом отрекомендовался Герц. – Но работаю на восемьдесят третьем.
– Это хорошо. А то бывает, знаешь… Мы вывозим пассажира, а он с собой любимую собачку тащит. Потом она бегает вокруг стебля и воет, как по покойнику…