Кое-что интересное она нарыла, когда уже начало светать.
— Ты смотри, — заржал кто-то, — а сиськи-то — класс!..
Возражать было бессмысленно. Любые возражения только усиливали злость. Виктор молча прошел к плите и поднял крышку кастрюли. Как он и ожидал, в кастрюле было пусто.
— Да нигде пока, — признался Гришка, — тебя вот ждал. Сема сказал, какого числа ты из Турции прилетаешь. Понимаешь, Андрюха, мне не только бабло нужно. Его и там заработать вполне несложно. Но, как оказалось, мне его мало. Мне… себя, что ли, нужно. Найти или вернуть, уж не знаю. А как — пока не представляю. Одно знаю точно — сделать это можно только здесь, дома.
— Они же нас тоже обжулили. Обещали новую трешку, а предоставили такое дерьмо… да еще на предков так наехали, что те и рот открыть боятся… Ну ничего, я с ними посчитаюсь. Я всю их химию раскопал, вот смотри: Аникеевым из второго подъезда, ну помнишь, у них еще собака Жулька была, обещали двушку, а заселили в полуразвалившуюся общагу на Советской, бабы Тони Полуяновой вообще нигде не числится. Так же и Суминой, Постышева дяди Жени, да у меня тут вообще таких сорок семь фамилий, ну, которые вообще нигде не значатся, понимаешь?
— Пока не знаю, — пожал плечами Виктор, — только… Владимир Николаевич, я вас очень уважаю — и как тренера, и как человека, но к вам я не пойду.