— Да все ваши беседы. Я вот думаю, нас же уже вроде как изначально сотворили по образу и подобию божескому… то есть я понимаю, все это философские, так сказать, аллегории, но…
На следующий день Андрей поехал на дедову квартиру.
— А не надо сарказма, — вскинулся немец, — подумаешь, монголы, азиаты на низкорослых лошадках. Это вы из них делаете грозных врагов. А Наполеон и Гитлер всем подгадили. И Германии прежде всего. У вас что: пришли — ушли, годик-другой, и все. А у нас они гадили ДОЛГО. Но мы все равно поднялись. Пусть и не как Россия, но… — Тут у немца, видимо, пересохло в горле, потому что он внезапно запнулся, сцапал стопку и, рявкнув: — Прозит! — опрокинул ее в глотку.
— Слушаю, товарищ генерал! — Его лицо излучало самую ярую исполнительность. Что это был за генерал и кто были его гости, он представлял смутно, но в том, что это именно генерал и еще какие-то важные шишки чуть ли не из самого политбюро, был уверен совершенно твердо. Хотя вздумай кто спросить, откуда у него эта самая уверенность…
— Тяжело тебе будет, девочка. Или пробьешься, или совсем пропадешь. — Немного помолчав, она кивнула: — Ну да если так уж туго будет — приходи, может, помогу чем…
— А за такие слова, девочка, у солидных людей принято отвечать.