— Да, Ирина Борисовна, уже вернулись? Как прошла выставка?
— Устрицы — так устрицы, — кивнул Андрей. Не то чтобы он так уж любил устриц, по нему, так лучше было бы обойтись куском мяса с кровью, но раз дама желает…
— Так тебя ж все время нет — то опаздываешь, то раньше уходишь, — ничтоже сумняшеся заявила Надежда Николаевна, устраиваясь на подоконнике и, в свою очередь, затягиваясь сигаретой. — И вообще, ну сама посуди, кого еще сокращать? Мухина — молодой специалист, никак нельзя. Ирисовой — неделя до декрета. Светлане Анатольевне — два года до пенсии. Опять же не по-людски. Ну кто ее на приличную работу возьмет в таком-то возрасте? Тимонкина — мать-одиночка. Так что, кроме как тебя, и некого, согласись?
И в следующее мгновение ей резко задрали лифчик, обнажив грудь.
— Да нет, ничего… просто я тоже сейчас на брокера учусь.
Бальтазар Иннокентьевич проводил взглядом худощавую фигуру, скрывшуюся за углом высокого забора, и, наклонившись, тронул водителя за плечо.