— Вообще удивительно, как рассыпалась страна. На мелкие-мелкие осколочки. И дело даже не в том, что там республики отделились и стали другими государствами. Мы сами все рассыпались, провели сотни границ и, ощетинившись, ревностно стали на их охрану. Рухнуло и рассыпалось все — друзья, семьи, привязанности, образ жизни, ценности. Я даже не представляю, как теперь можно жить?
— Ну вы сравнили, — покачал головой Андрей. — Там все было понятно и… последовательно. Вырос, овладел — перелазь на следующую ступень, а здесь… — он щелкнул пальцами, — раз, и в дамках.
— А вы не торопитесь, Андрей, — внезапно произнес тот каким-то странным, ласково-властным тоном, — не торопитесь. Мы еще с вами непременно поговорим. А пока просто… подумайте. Вот после наших прежних встреч у вас ведь было время поразмышлять над моими словами. Причем не так, как мы привыкли — на ходу, параллельно крутя в голове тучу иных мыслей и насущных дел, а медленно. Это же очень важно — уметь думать медленно, над одной проблемой или даже мыслью — несколько часов и даже дней. Более того, скажу вам прямо, над некоторыми вещами только так и можно думать. Вот и подумайте. И, заклинаю вас, ничего не принимайте на веру. И уж тем более мои слова. Пропустите их через себя, обмусольте со всех сторон, и только лишь если и после этого вам покажется, что я все равно в чем-то прав, вот тогда и… — Тут он оборвал свою речь и, вежливо улыбнувшись, отошел от столика.
К его удивлению, Полковник оказался настроен вполне благодушно. Крепко пожав руку Сергею, он кивнул на кресло перед собой.
— Мебель продавать… — потерянно произнесла Ира, понимая, что все рухнуло.