– Да, да… все это, конечно, досадно… – пробормотал в ответ Раскольников, но с таким рассеянным и почти невнимательным видом, что Дунечка в изумлении на него посмотрела.
– О боже мой, я не знаю, – проговорила бедная Пульхерия Александровна.
– Так-с; скажу-с; сейчас-с, – и Сонечка торопливо вскочила со стула.
– Не позволю-c! – крикнул он вдруг, изо всей силы стукнув кулаком по столу, – слышите вы это, Порфирий Петрович? Не позволю!
Выходя, Свидригайлов столкнулся в дверях с Разумихиным.
– Принимаю! Послушаем, пожалуйста, как он выведет!