– Чаю бы выпил? Хошь, что ли? Принесу; осталось…
– Не запираешь разве? – спросил Разумихин, сходя по лестнице вслед за ними.
Он приподнялся с усилием. Голова его болела; он встал было на ноги, повернулся в своей каморке и упал опять на диван.
И Раскольников, стараясь не глядеть на нее, поскорей прошел в комнату.
– Как ты сам его объясняешь себе, Родя? Как он тебе показался?
Совершенное молчание воцарилось в комнате. Даже плакавшие дети затихли. Соня стояла мертво-бледная, смотрела на Лужина и ничего не могла отвечать. Она как будто еще и не понимала. Прошло несколько секунд.