Выдернув из мокрых портов отрока шнур-гашник, Славка связал ему руки. На ноги пошли ремешки с поршней, кляпом стал кусок заячьей шкуры. Ухватив отрока за ноги, Славка отволок обмякшее тело подальше. Найти его, конечно, найдут, но – не скоро.
Удача Олава оказалась ничуть не меньше Славкиной, потому что не успел тот сделать шаг, как снаружи раздались громкие голоса…
Ярополк сидел в Родне уже десять месяцев, а это означало, что выковырять его оттуда Владимиру не по силам. Еще Артёму было известно, что многие из нурманских вождей настроены покинуть Гардарику и двигаться дальше, в Византию. Там на воинов-чужеземцев всегда был хороший спрос. Держало их только то, что Владимир не спешил расплачиваться с союзниками. Понимал: такие, как ярл Торкель, получив деньги, тут же уйдут. И хорошо, если не разграбят что-нибудь напоследок. А пока жив Ярополк, отпускать нурманов Владимиру – не с руки. Далеко не все в Киеве желали его – князем. Многие склонялись к тому, что под Ярополком – привольнее. Тем более Ярополк был – свой, а Владимир, хоть и сын Святослава, а все равно чужой, новгородский. Не нравилось и то, что купцы новгородские теперь шли впереди киевских. И в караванах, уходивших вниз по Днепру, теперь было больше северян, чем южан.
– Пива принеси! – по-хозяйски распорядился Лунд.
Славка глянул на небо: ничего хорошего. Черным-черно. Ну да ладно.
«Чего я испугался?» – укорил сам себя Славка. Что может сделать ему, гридню киевскому, какой-то жрец? Проклятие наслать? Смешно! Что крещеному проклятие язычника? Не больше чем гриб трухлявый – дорожному посоху.