– Это честное серебро, – сказал он. – Я получил его за свои меха.
Владимир снес наконечник копья, подрубил вражеское колено, отбросил ударом ноги налетевшего щитоносца, успел удивиться: почему рядом нет его дружинников? Затем крутнулся на месте, уходя от набегающего сзади курла… И вместо крепкого строя своих увидел толпу курлов, обложивших его дружинников, как собаки – медведей. Еще он увидел восседающего на изгороди курла, который раскручивал в правой руке рыбацкую сеть, готовясь метнуть ее в князя. Владимир прыгнул вправо, ударом плеча сбив неуклюжего курла, углядел в сече-свалке посеребренный шлем Хривны, на котором болтался обрывок сети, все понял. Хитрые курлы забросали его воев тем, что сушилось на заборе: сетями и дрянными тряпками.
Он был достаточно умен, чтобы понимать: полностью доверять Блуду нельзя. Этот морав верен только одной стороне: той, где выгода.
Дело даже не в том, что Владимир – центральный столп православной веры.
Ярополк правильно рассудил: Лют – опытный воевода. Он сделает лучше.
Сторожем конь тоже был не худшим, чем пес, да и волка мог бы стоптать, если бы тот по глупости сунулся к боевому коню. Однако натаскивал Славка своего мышастого тонконогого жеребца не на четвероногих разбойников, а на куда более опасных – двуногих. Вернее, шестиногих, потому что в Степи конь и человек – нераздельны.