– Да уймись ты, торопыга. Послали уж вестников. И в Смоленск, и дальше. Скажи лучше, что в городе деется?
А чем еще, кроме отказа, мог ответить князь Владимир, когда привезли ему грамотку, написанную булгарским письмом, и в грамотке той, скрепленной печатью великого князя киевского, объявлялся Владимир не князем новгородским, а наместником киевским? Да еще и именовался оскорбительно младшим братом.
– Почему ты так решил? – поинтересовался воевода.
– Так он же еще отрок по годам! – возразил Артём.
– Правду – о чем? – Молодой князь с подозрением уставился на пленника.
– Это мой друг! – с нажимом произнес Владимир. Подошел вплотную к Удате, сгреб его за выю мозолистой рукой и прошипел в ухо: – И мой ключ от Киева! – И, оттолкнув тысяцкого от себя, произнес громко: – О том, что видели, – ни слова. Всех касается! Узнаю, что кто-то проболтался, – отдам ярлу Торкелю. Он мне давеча говорил, что хочет Одину особую жертву принести.