– В дружину к нему предлагает, – проворчал Славка и послал Разбойника вперед, оставив позади сына нурманского конунга.
Через две седьмицы Лют ушел, забрав с собой дани на две тысячи гривен и оставив взамен двух Ярополковых наместников, десятка два тиунов и дружину в семьсот клинков.
Дверь за Гудмундом закрылась. Горм остался один. Сначала он задвинул засов. Потом выплюнул изо рта восковый ком, заложенный под щеку. И наконец содрал с лица хитрую повязку – кожаный лоскут, на который птичьим клеем было налеплено подобие выбитого глаза и в клочья разодранного лица. Нурман Горм исчез. Зато появился киевский гридень Богуслав Серегеич.
– Мамка опять хочет уехать из Киева, – чтобы быть услышанным, Антифу пришлось повысить голос. – Говорит: христиан скоро резать начнут.
– Что там? – с подозрением спросил Владимир.
– Возьми меня, возьми меня, Славка! – жарко прошептала Рогнеда. – Сейчас! Быстрее!