Ровно до тех пор, пока из-под трупов тех, кто во время бегства свалился в крепостной ров, не извлекли тело задавленного брата.
– С просьбой к тебе, княже, – бодро сообщил сотник.
– Ну коли так… – Устах встал и хлопнул Славку по плечу: – Будет тебе твоя уздечка, сынок!
Однако, когда позвали тех ромейских стражей, что с Фистулом были, те, нехотя, но вынуждены были признать: Фистул виноват. В оправдание ему одно лишь сказать можно: не знал он, на кого руку поднимал.
Сергей не стал. Слова – всего лишь слова. Правды в них – чуть. И они оба это знают.
Но на лице князя эти мысли никак не отразились.