Олав подошел к эстам поближе. На него взглянули мельком, но, конечно, не узнали.
Пешим от конных не уйти, однако в грязи и тесноте нурманы – успели. А когда преследователи вырвались на простор…
И встал позади. Будь у Славки свободны ноги, он бы рискнул: бросился на копченого, попытался отнять саблю… Скорее всего, Славку бы зарубили. Сабля – не нож. С ней безоружному не совладать. Но вдруг…
– За птицами – это в поле, – возразил Малой. – Кто ж в городе ворон считает?
Это хорошо, что князь еще не вернулся. А особенно хорошо, что нет и воеводы Добрыни. Князь иной раз судит по уму и выгоде, а иной раз – по чести. Добрыня – только по выгоде. А какая выгода ссориться с хольмгардцами из-за мальчишки? А уж если узнают они, что Олав – посмертный сын конунга Трюггви, так и вовсе худо. Многие из тех, с кем дружит князь новгородский, с удовольствием выдадут Олава убийцам его отца. Так что об этом следует помалкивать. И очень хорошо, что Владимир еще не вернулся, потому что сейчас старшая в тереме – его жена Олава. С ней договориться легче. Тем более что она – тезка мальчика.
– Хватит! – вмешался Рауми. – Хрольв, позови Сигурда. Сдается мне, так будет лучше.