Волох некоторое время молчал. Деревлянин же клонился все ниже. Он чуял, как боги глядят на него – и гневаются.
Спускаться на ножах, так же, как поднимался? А вдруг клинок выскочит. Или – сломается под двойной тяжестью? Славка был готов рискнуть. Собой. Но не Рогнедой.
– Так звать, что ли, огнищанина? – спросил отрок.
Владимир расстегнул боевой пояс, передал отроку.
– Слышь, братец, а когда меня – в гридни? – спросил он вполголоса.
Нельзя сказать, что это понравилось Свенельду (он надеялся возглавить киевскую дружину) или Блуду (этот рассчитывал в отсутствие Ярополка немного поживиться в Овруче, именем князя, разумеется), однако все сразу поняли: спорить бессмысленно. А некоторые (например, Асмуд) даже обрадовались: решили, что в Ярополке проснулась воинственная кровь отца.