— Вы передадите меня полиции? — хрипло спросил тот.
— Вы помните, я предупреждала одного человека, чтобы он не смел говорить обо мне никаких гадостей.
Они шли по улице, взявшись за руки, и Танту явно переполнял восторг… до момента, пока они не свернули в переулок, ведущий к ее дому. Пэрис почувствовал, как рука девочки напряглась, и повел глазами, выискивая причину этого. Причина обнаружилась довольно быстро. У входа в ее двор был припаркован роскошный аэрол, а сразу за ним еще один, массивный, с рублеными формами, способный вместить не меньше полудюжины вооруженных охранников. Дверцы первого были распахнуты настежь, и сквозь проемы можно было разглядеть внутри троих парней, возрастом где-то между семнадцатью и двадцатью пятью, развалившихся на мягких подушках. Голомультисистема аэрола была включена на максимум, и окрестности буквально вздрагивали от мощных басов, бьющих, похоже не только по ушам, но и по деревьям, стенам домов и мачтам освещения. Второй был тих и безмолвен. Но от него гораздо больше веяло угрозой, чем от первого.
— А вы внимательны, Пэрис, — помолчав сказала танцовщица.
— Простите, я бы хотел уточнить, где я могу найти тряпку и ведро. Мне надо немного прибраться в келье.
— У вас очень оригинальные мысли, леди, — улыбнулся Пантенойо. — Но, похоже, вы правы. Хотя, — его лицо затуманилось легкой грустью, — я даже не могу представить, кто из наших современных кутюрье готов продолжить мое дело.