— Ты считаешь себя богом, поскольку твердо уверен, что бога нет и богом может стать любой, повелевающий судьбами людей.
Жизнь на улицах пришлась Волчонку по душе. Он уже окончательно утвердился в мысли, что все вокруг против тебя и какое-либо значение имеют только члены твоей кодлы. Как бы она ни называлась. Да и с ними стоит держать ухо востро. А все остальное — всякие там дружба, любовь, милосердие и сострадание, разговорами о которых потчевали их наставники и воспитатели приюта на воскресных проповедях, — ложь и обман, направленные на превращение людей в послушное и управляемое стадо. Но он не стадо. И с ним у них номер не прошел. А стадо — другие, те, кого было так весело раздевать в темных переулках…
Наконец отгремела яростная речь прокурора и взволнованно-патетическая — адвоката. И Волку предоставили последнее слово.
Вечером, уложив детей на узкий самодельный топчан, сестра подсела к нему.
В кабинете вновь, в который уже раз, повисла напряженная тишина. Ирайр перевел взгляд на деда.
Федеральный агент Шалди появился на следующий день.