– Конечно, – сказал я. – Только познакомился я с ними не на Фрейбуре. Они не слишком распространены.
Затем они прошвырнулись по Столешникову и окрестным переулочкам и часа через два вышли на Тверскую. Вот там Анзор развернулся по-крупному. Туфли, очки, сорочки, костюмы, джинсы, портфели для деловых бумаг и дорожные сумки, дорогие коньяки и сигары, трубки, запонки, перстни, ручки с золотыми перьями — все мелькало перед глазами Даньки нескончаемым потоком. И Анзор ориентировался во всем этом как рыба в воде. Судя по его размаху, он мог бы потратить за один день не сто тысяч баксов, а как минимум миллион…
— А ты не поняла, почему по сравнению с тем, что нам обычно рассказывал Рат, тот рассказ был таким… неестественно примитивным? — тихо сказала Барабанщица и, обращаясь к Рату, спросила: — Ты цитировал, верно? Какой-то фантастический роман?
— Ладно, проехали, — пробормотала Барабанщица и задумалась, прикусив губу.
— Достойная попытка, но бесполезная. Как вы уже поняли, она вас не слышала. Впрочем, довольно демонстраций, — и он коротко кивнул подчиненному. Звук тут же исчез.
— Ну да… понимаешь, служебное расследование провожу. Курьер тут у нас на маршруте на полтора часа опоздал. Ну, вроде как все понятно — доложи рапортом, подтверди причины, получи против шерсти и служи спокойно дальше. Тем более — спецкараул, не игрушки. Вне графика шел. Ясно же, что на дурачка не скосишь, всяко проверять будут. А он, дурилка, уперся — ничего не знаю, нигде не задерживался, от маршрута не отклонялся. Вот на меня служебное расследование и повесили…