Я расплакалась. Я умоляла. Я готова была встать на колени.
— Ладно, не важно, — по голосу папы стало понятно, что он морщится. — Вот видишь, теперь время не такое жесткое…
Сначала сбивали предупредительные «звяки» в конце строчки и то, что потом каретка (это называется каретка!) переезжала с конца строчки на начало. Но все-таки это была родная клавиатура, и пусть мне приходилось лупить по ней с непривычной силой, я все равно получала огромное удовольствие. Собственно, очнулась я, допечатав лист.
— Ты чего пристал?! Ему сказали, он и повторил!
— Архипов, — вступила в разговор Васса, — ты же пионер, ты же не можешь любить бабушку больше, чем пионерскую организацию.
— Мам, — заорала я, — какое сегодня число?