Вторая часть дилогии, если можно так выразиться, в большей мере проникнута восточным колоритом, чем первый роман. Вернее, Восток здесь более «правилен» и традиционен. Если мир, созданный Беляниным в «Багдадском воре», иногда ставил в тупик въедливых критиков, заставляя говорить о ряде несоответствий описанного фантастом реальным вещам, то в «Посрамителе шайтана» практически нет проблем с историко-культурными реалиями. Автор добросовестно воспроизводит местный колорит с точностью до мелочей. Будь то рецепт восточного плова, узор на халате и тюбетейке или описание кокандского медресе. А уж насколько писатель проникся духом и буквой Корана – так это вообще особый разговор. Иногда так и подмывает поймать его на неточном цитировании. Лезешь в священную книгу мусульман, смотришь – ан нет, все верно, так и написано. За доверчивость иной раз приходится и расплачиваться. Ну, настолько убедительно звучит цитата, что не возникает никаких сомнений в ее аутентичности. Так, просто ради интереса сверишься и недоуменно чешешь в затылке, не находя таковых слов в оригинале. Например, блестящим синтезом подлинника и стилизации является «лекция», прочитанная Львом Оболенским и Ходжой Насреддином перед студентами медресе. Кроме того, что эпизод этот смешон сам по себе, он еще и наделен изрядной долей подтекста. Неразлучная парочка не просто грубо и цинично насмехается над устоями религии, как это может показаться на первый взгляд. Нет, она всего лишь очищает закосневшие религиозные догмы от всего нечеловеческого, наносного, возвращая вере ее первоначальное, жизнеутверждающее значение.