Это старшая сестра. Черный с термометром сходил за ней. Она стоит, постукивая этим термометром по своим часам, глаза жужжат, обмеривая нового пациента. Губы сердечком, как у куклы, готовы принять пластмассовый сосок.
Он отдернул руку и, вижу, хотел что-то сказать, но смолчал, понял, что крыть ему нечем — разве что обругать ее. Лицо и шея у него красные. Он глубоко вздыхает, собирает всю свою волю, как уже было сегодня утром, просит извинить за то, что побеспокоил, а потом возвращается к картежному столу.
— Конечно, они умеют делать всякие шрамы и сломанные носы, — сказал я. — Но вид-то подделать не могут. В лице же ничего нет. Как манекен в магазине, верно, Сканлон?
Хардинг улыбается ему и не спеша затягивается сигаретой.
— Ага, — говорит Чесвик. — Терапевтические ясли мамочки Гнусен.