Человек наклоняется надо мной, подносит два паяльника к обручу на голове.
Макмерфи сует ему большую руку, и Билли ничего не остается, как пожать ее.
— Судебный эксперт установил факт сношения… В протоколе сказано, неоднократного.
— Ты, слушай сюда, мы возьмем обыкновенный, как доктор сказал. Обыкновенный, в оба бака. Все. Остальную дребедень — к черту. И возьмем его с трехцентовой скидкой, потому что экспедиция наша — от правительства, едрена вошь.
Вижу, как папа выскакивает из лощины и замедляет шаг, чтобы прицелиться в оленя с шестиконечными рогами, убегающего в кедровник. Заряд за зарядом выпускает он из ствола и только поднимает пыль вокруг оленя. Я выхожу из лощины за папой и со второго выстрела кладу оленя — он уже взбегал по голому склону плато. Я улыбаюсь папе.
— Мне кажется, будет неразумно, если мы позволим ему и дальше будоражить больных, как в последние дни.