— Что ты, еще как интересно. Мне очень интересно, почему вы, паразиты, не сказали мне, чем я рискую, когда глотничаю над ней. Если она мне не нравится, это не значит, что я буду нарываться на лишний годик заключения. Бывает, что приходится спрятать гордость в карман и вспомнить, чья рубашка ближе к телу.
Она побежала, и трое санитаров побежали — туда, где еще кричал доктор. А из больных никто не встал. Нам оставалось только сидеть и ждать, когда она вернется в комнату и объявит о том, без чего, мы знали, дело уже обойтись не может.
А говоришь, между прочим, вполне грамотно.
Потом вставал, отвешивал два-три поклона улыбающимся зрителям, а сестра уводила доктора на пост к телефону — звонить в главный корпус за разрешением на еще одну процедуру.
— Спокойно, спокойно, вождь. Погоди минутку. Тебя услышали.
— Теркл, а ты-то что тут делаешь? — Макмерфи старался говорить строго, а сам с трудом сдерживал смех. — Иди узнай, чего ей надо. Что она подумает, если не найдет тебя?