— Если вы немного успокоитесь и будете вести себя как группа взрослых на дискуссии, а не как дети в песочнице, мы спросим доктора, не считает ли он целесообразным внести изменения в нашу методику. Доктор?
— Вот так номер! — Застонал Макмерфи. — Кэнди, детка, как я запихну десять человек в один паршивый «фордик»? Что же Сандра и этот уж из Бивертона думали, что «форд» резиновый?
— Эй, блондиночка, любишь малохольных? — Губы у него были цвета почек, а подглазья, где ветер размял прожилки по поверхности, свекольного цвета. — Эй, блондиночка, — снова и снова звал он ее пронзительным усталым голосом, — эй, блондиночка… Эй, блондиночка… Эй, ты, блондиночка…
Он пробует засмеяться, и два его тонких костяных пальца ныряют в карман рубахи за сигаретами, суетливо выдергивают последнюю из пачки. Сигарета дрожит, пока он несет ее ко рту. Ни он, ни жена еще не двинулись друг к другу.
Сперва лицо у нее озадаченное; как и мы, она очень давно не слышала песен и не сразу понимает, что это за звуки.
— У меня была хорошая лодка, всего тринадцать метров, но с осадкой четыре метра, целиком из дуба и тика. — Он качался взад-вперед, прямо не верилось, что пол под ним лежит ровно. — Хороша была лодка, ей-богу!