— Мне тоже, — хором произнесли мичман и Летиция.
На вахте стоял Друа, второй лейтенант. Я спросила, давно ли мы движемся в эту сторону.
Я свесил хвост ей на грудь, соскользнул по шёлку и сжал пальцы, а клювом как можно мягче (но всё-таки до крови, иначе нельзя) ударил девушку в смуглый висок.
Летиция встала за спинами мужчин и с непонятным мне интересом стала наблюдать эту малоприятную сцену. Моряки переговаривались, обсуждая стати пленниц. Многие, если не все, в порту наведались в публичный дом и утолили телесный голод, поэтому дискуссия носила не плотоядный, а умозрительный характер, будто ценители ваяния разглядывают выставку скульптур. За главных знатоков считались боцман Выдра и плотник Хорёк.
Несправедливый упрёк сменился утробным рычанием — бедняжку вырвало.
— Тогда я предпочёл бы заглянуть к мсье Люку прямо…