— Ты ещё спрашиваешь? Дезэссар — пройдоха и плут, но душа у него живая. Кабан и его сыновья — совершенные чурбаны, мёртвое дерево. Поп, конечно, живой. Из матросов Божий огонёк горит в старом добряке Мякише, в глупом Барсуке, в Ерше, хоть он и злобный мерзавец, в сопливом юнге Ракушке. — Он назвал ещё несколько имён, и я поразился: ирландец перечислил всех, кто был мне хоть как-то интересен, вне зависимости от симпатий и антипатий. — Все остальные — мумии. Коли подохнут, миру от этого не станет ни лучше, ни хуже. Твой попугай в тысячу раз живее любого из них.