Танцовщицы поочередно сбросили платья. Мне стало чуточку смешно, танцуют и двигаются, как передовые доярки, депутаты Госдумы. Но за столом смотрят жадно, даже женщины, а Агиляр в полном восторге повернулся ко мне, кивнул на танцующих девушек.
— Это заслуга сэра Гендельсона, — сказал я.
— Ого, — сказал я. — Тогда у горцев в самом деле шансов было больше. Да у всяких рудокопов… Жаль только, что среди рудокопов маловато светочей культуры и великих знаний. Или у вас наоборот?
— Всего два зала, — произнес он густым медным голосом. — По прямой. Если сумеете их пройти…
Каменные башни почернели, от стен несло жаром. Нас проводили во двор, перед воротами широкое пространство, затем улочка вывела на площадь, а посредине — замок: массивный, суровый, без каких-либо излишеств, с повыщербленными стенами, отметинами от камней, бросаемых баллистами. Четыре башни по углам, две черные от копоти.
— А вы пинайте это своей рыцарской ногой, а не целуйте!