— Здесь. Это мой дед. Идите по той лесенке наверх. К нему обычно ходят старухи да прыщавые юнцы, но чтоб явился вот такой герой…
— Что? — спросил рыцарь с интересом. — Это тебе не красивая смерть на поле брани!.. Да еще под благосклонным взором своего короля и соратников, которые расскажут, приврав, о твоей красивой гибели… А вот так, когда никто не видит?.. Когда вокруг только враги?
Впереди показалась ровная насыпь, удивительная среди этих разнообразных холмов, нагромождений камней, возвышенностей и впадин. Еще удивительнее, что прет ровно, не обращая внимания на рельеф: где почва понижается — насыпь становится выше, массивнее.
— Давай, готовь. Но залью ему сам. Это мне начинает нравиться.
Я отвернулся, лег возле огня и скорчился, подогнув колени почти к груди и сунув ладони между ног. Не героическая поза, рыцари спят с мечом в недрогнувшей длани, но я ведь не урожденный, а пожалованный, с такой овцы какая рыцарская шерсть…
— Хищные звери? — спросил Гендельсон грозно. — Исчадия ада, нечисть?