Гендельсон снова в доспехах, отгородился от всею мира, как улитка раковиной. Едет подобный чугунной тумбе, к которой швартуют корабли, неподвижный и нешевеляшный, но мне почудилось, что там внутри, под железной скорлупой, он задумчив, даже печален. Я время от времени ловил из узкой прорези забрала взгляд его свиных глазок, но делал вид, что не замечаю. На этот раз у Гендельсона шлем с поднимающимся забралом, а прежний, цельнокованый, похожий на перевернутое ведро, сильно помятый еще при первом падении, оставили оружейнику. Конь подо мной молодой и сильный, ему самому нравится нестись вскачь, а мне нравится сидеть на спине того, кому нравится нестись вскачь. Даже ножны у меня за спиной настоящие, покрытые узором, леди Гильома принесла в подарок.