Он уже давно не скреб дракончика, тот распахнул крылья — чистое сверкающее золото! — и перелетел ко мне на колено. Я замер, чтобы не спугнуть, но он посмотрел на меня глазом-бусинкой и требовательно вытянул шею. Я не понял в чем дело, но он так томно закрывал глаза, что я на всякий случай почесал его под подбородком. Дракончик засопел и выгнул шею круче. Я почесал еще, он почти хрюкал от счастья, топтался на моей ноге, больно вгоняя в толстую ткань мелкие, но острые коготки.
— Это первая, что решилась показать свое лицо… Неужели они все… старые? И некрасивые?
Молот верноподданно лежал рядом с моей рукой. Я приподнялся, бросок, воздух затрещал, затем хруст костей, молот перекувыркнулся и шлепнулся мне в ладонь. Я постоял пару мгновений, но дракон так и остался на Гендельсоне, накрыв его, как зеленым валуном.
— Гендельсоны никогда не отступали перед драконами…
Он нахмурился, тяжелые брови нависли, как грозовые тучи. В глазах промелькнули огоньки и погасли.