— Но тот выехал из храма? — отпарировал Гендельсон.
Основной удар, как я увидел сразу, нацелен в ворота. Туда устремились едва не сотни людей с одним-единственным бревном в руках, но это бревно было огромное, длинное, так что его могли ухватить сотни рук, а торец окован железом.
Затем все трое разом спрыгнули с седел. Один полез через камни, неосторожно опередив других, я достал его кончиком меча в плечо. Он взвыл и остановился, захватил ушибленное место ладонью. Но двое стремились вперед, я замахнулся на одного, ударил второго, тот успел поставить щит. Удар потряс мои пальцы, но щит разлетелся вдрызг. Тот, на которого я замахивался, прыгнул и ударил меня в плечо. Острие рассекло плоть, я едва не потерял сознание от острой боли, но успел ответным ударом рассечь ему лицо.
Я выскочил, метнул молот, навстречу мне понеслись огненные шары. Я отступил за угол, шары пронеслися мимо. Минус один, отметил я. Шагнул в коридор, поймал взглядом далекую фигуру в звездном халате, снова метнул молот.
— Ну да, — сказал я. — Всегда хотелось понять, почему именно свинину нельзя есть, а всякую гадость — можно?