Я наконец сообразил, что мне показалось странным в этих людях. У них словно бы укоротили ноги вдвое, как и туловища. Да и руки тоже, в то же время как в ширину все крупные мужчины в полной мужской силе.! Один из стражей оглянулся, закричал. Все начали толкать тележку с утроенной силой.
На той стороне верхушки гор вспыхнули. Золотой свет медленно опускается вниз, каменная стена горного хребта во всем величии, наконец загорелись верхушки башен по обе стороны ворот. Я сперва не сообразил даже, что случилось, почему такой яркий золотой свет, тем временем высокие стрелы башен с золотыми верхушками медленно удлиняются, золотистость теснит серый угрюмый цвет вниз, к земле.
Гендельсон снова с усилием сел. Рука зацепилась за уздечку, конь отступил на шажок, и Гендельсона подняло, как раскладное бревно. Он был весь в грязи и комьях влажной земли, налипших листьях, даже с прицепившимся лоскутом мха на месте плюмажа.
— Все равно, — заявил он с непреклонностью. — По возвращении в Зорр я расскажу все. Гномы… это не люди! Господь покарал их за какие-то грехи!
— Только не живописуйте! Вы тем самым усиливаете мощь дьявола, распаляя свою и без того уже…. плоть. Держитесь, сэр Ричард!..
Так же разом я увидел прямо напротив меня, только в трех милях по прямой, абсолютно ровную стену. Чересчур ровную. Между двумя такими сосульками-горами, почти неотличимая от них по цвету, она показалась мне тоже из кристаллического льда, только обтесанного по человеческим законам, но в следующее мгновение я различил массивные глыбы из белого камня. Между ними змеятся прослойки раствора, он успел показаться мне привычным цементом.