Мое тело вздрогнуло раньше, чем я сообразил, что увидел. Рука сама прыгнула к лицу протереть глаза, стукнуть себя по лбу. В полумиле отсюда отчетливо виден остов сооружения, которое я прежде всего назвал бы кораблем. Парусным кораблем. Каравеллой, фрегатом или клипером — не знаю, в кораблях, ни ухом ни рылом, может быть триремой или октаремой, но корпус как будто вырезан одним великаном-мастером из одного куска дерева, тщательно выглажен наждачком и бархаткой, покрыт лаком, а потом для красоты водружен на вершину горы.