— Атеизм — это такой тонкий лед, по которому один может пройти, но народ рухнет в бездну. Потому у тебя нет народа, племени…
— Черный Вихрь, — пробормотал я, — я не знаю, как ты одолел все эти леса, горы и реки… но ты нашел меня!..
Я ехал, красиво держа копье острием вверх. Конечно, даже мне не удержать это бревно вот так в руке, но оно тупым концом стоит в особой лунке в седле, немногим выше стремени основную тяжесть несет конь, я только придерживаю, чтобы сохраняло равновесие.
— И сколько вы поразили врагов? — спросил я. — Своим родовым мечом?.. Острым, как бритва?
Потрясенные, мы смотрели на кровавый водоворот что возник там, по течению поплыли красные струи, но тут же вода стала чистой и спокойной. Я видел, как утаскивают антилоп крокодилы, но тогда вода бурлит долго, на поверхность выныривает то рогатая голова, то копыта, то крокодилий хвост или спинной гребень, а здесь как будто ее утащило и смололо в гигантской мясорубке, даже крови выплеснулось едва-едва…
— Что за дурак, — сказал я в сердцах. Молот вылетел, как снаряд из танкового орудия. Гендельсон заорал и попытался броситься вперед с мечом в руке, но провалился по пояс, жалко барахтался, а когда кое-как выбрался, мой молот уже вылетел в третий смертоносный полет.