Гендельсон привалился спиной к дереву. Тяжелы веки медленно сползали, закрывая маленькие глазки. Он вздрагивал, старался выглядеть бодро, но эти пол часа ходьбы по ночному лесу, похоже, вычерпали его силы до самого дна.
— Странный обычай, — сказал он озадаченно. — Интересно, с чем он связан…
Конь подо мной гарцевал, очень довольный, с презрением смотрел на Гендельсона сверху вниз, фыркнул при виде опозоренного таким седоком коня барона.
От ворот несшись крик, треск, звон железа, тяжелые бухающие удары. Сами створки ворот поднять не успели, а наспех собранную баррикаду зарги разламывали с яростью, дикими криками, от которых стыла кровь.
Неожиданно и совершенно бесшумно наперерез выбежал, переваливаясь с боку на бок, крупный… я бы назвал его вараном или крокодилом, очень уж не хочется произносить слово «динозавр», все это давно вымерло, но это был явно динозавр: размером с крупного дога, даже с сенбернара, только голова чуть ли не лошачья, а когда распахнул пасть, кони задрожали и попятились.